О ЧУТКОСТИ

Хороший человек — это, пре­жде всего чуткий, добрый, деликатный.

Бесценные ростки добрых чувств, чуткость к людям надо бережно выращивать с детства.

Шестилетний Андрюша подобрал во дворе пожелтев­ший от долгого стояния в какой-нибудь вазе букетик лан­дышей. Он радостный пришел в кухню к бабушке и сказал так, как говорит папа, вручая маме 8 марта цветы: «Те­бе — от меня...»

— Ты что, с ума сошел? — воскликнула рассерженная бабушка. — Кто-то выбросил, а он мне в подарок!.. — И не договорила: по лицу мальчика струились слезы! Ведь он и не думал обижать бабушку — напротив, он хотел сде­лать ей приятное...

Бабушке следовало принять цветы, сказать «спасибо», тем самым одобрить намерение мальчика, а затем мягко, благожелательно разъяснить, в чем же была его ошибка. И потом заверить, что ее легко исправить, если они с па­пой сходят в выходной день за реку и принесут ей свежие, благоухающие ландыши.

Дети очень впечатлительны. Их легко осчастливить вниманием, подбадривающим словом, похвалой, но и легко ранить небрежным окриком, обидным прозвищем.

Вечером 7 марта ученики пятого класса были заняты серьезным, важным делом: под руководством заботливой классной руководительницы они писали поздравления ма­мам. Писали красиво, делали рисунки, клеили конверты, а туда вложили записки, которые каждому писала их учи­тельница, и они принимали эти записки как подарок. В записке маме классный руководитель писала о каждом что-нибудь хорошее, допустим: «Ваш сын лучше всех де­журил по школе», или: «Ваша дочь первая приходит на помощь в беде», и так далее — каждому свое.

Время шло быстро. Ребята задержались. Я слышала, как долго-долго в раздевалке раздавались голоса: «А у ме­ня гвоздики получились настоящие». — «А что мне напи­сали, как ты думаешь?» — «Плохого не напишут: 8 мар­та!» Последними одевались две девочки. В это время в шко­лу пришла мама одной из них. Заглянув в раздевалку, она рассерженным голосом спросила: «Ты что тут делаешь? Ждала, ждала, пришлось идти. Ну?..»

Девочка прерывающимся от волнения голосом сказала:

—  Секрет, мама!

—  Какой еще секрет? Говори сейчас же, почему так за­держалась?

Тогда девочка открыла портфель, бережно вынула кон­верт и протянула его торжественно матери. Глаза ее, устремленные на мать, были полны радостного ожидания. Они ждали, как ответной радостной и благодарной улыб­кой расцветет лицо матери, ведь на конверте написано: «Милой маме».

Но женщина небрежно сунула конверт в хозяйственную сумку и коротко бросила: «Пойдем!» Ожидание радости погасло в глазах девочки, она вся съежилась и, словно стыдясь своей подружки, не сказав ей обычного «до сви­дания», поспешила за матерью к выходу.

Какие, даже самые срочные, дела могли помешать этой женщине ответить на ласку лаской? Разве вправе она была, поддавшись заботам или плохому настроению, приглушить добрые чувства, заботливо насаждаемые в душе ее дочери школьными воспитателями? А если бы она открыла кон­верт, то в записке учительницы прочла бы: «Ваша дочь — хорошая девочка и отличная вожатая октябрят в первом классе».

Пережитая ребенком маленькая драма может оставить неизгладимый след. И как несправедливо поступит эта мать, когда упрекнет в будущем свою дочь в нечуткости, в том, что дочь замкнута в себе. А ведь это печально, да­же страшно, когда матери перестают доверять!

В жизни каждого бывают такие моменты, когда немед­ленно нужен хороший совет — такой, какого не вычитаешь

книге, не получишь на диспуте. Нужен человек, которо­му можно рассказать все как есть. Воспитывать надо дове­рием. За доверие нужно бороться.

Основой воспитания чуткости, благодатной почвой дол­жна быть любовь наших детей к нам, родителям.

Видный русский педагог Николай Васильевич Шелгунов писал в «Письмах о воспитании»:

«Говорят, дети не любят своих матерей так, как матери детей. Не верьте этому. Дети только любят по-своему, иным способом, но они любят сильно, страстно и даже глупо.

Есть дети, особенно мальчики, замкнутые и робкие, со­средоточенные и, по-видимому, неласковые, хотя в то же время очень нежны. У них недостает только привычки обна­руживать привязанность внешним образом.

Попробуйте обидеть мать, вы увидите, что кажущийся бесчувственным и холодным сын — вулкан, носящий под своей каменной броней самую энергическую, горячую при­вязанность».

Вспоминаю такой случай.

В дверь учительской осторожно постучали. Вошел семи­классник Гена и вежливо попросил разрешения позвонить. Он назвал номер телефона, и я услышала: «Мама, я не написал контрольной. Но ты не беспокойся: даже сама Ва­лентина Федоровна сказала, что работа в основном вклю­чала материал второй четверти, когда я болел. Зато тре­тьим был пример, который у нас так долго вчера не полу­чался. Я даже засмеялся, когда увидел его на доске. Как мы вчера с ним бились!.. Вот его я и решил. В перемену Валентина Федоровна сказала, что напрасно я веселился, ведь мне еще так много нужно нагонять. Я хотел ей все объяснить, а она очень спешила».

Можно по-хорошему позавидовать матери Гены: сын любит ее, доверяет ей. Видимо, у нее, как и у большинства женщин, много после работы домашних дел. Но сын был болен и отстал: ему нужно помочь. Эта помощь рождает общность интересов, духовную близость.

В этот же день в кабинете завуча была другая встреча: мать Саши (мальчик учится в этом же классе) долго жа­ловалась на то, что сын плохо встает утром, мало учит уроки, никогда ничем не делится с ней. Сын внимал без­участно, на вопросы отвечал неохотно. А когда мама ушла, вздохнул и сказал (ее он все-таки обижать не хотел):  Каж­дый день говорит об одном и том же. Пилит, как пила. У меня даже голова болит. А иногда зубы. И сразу как-то уроки учить не хочется...»

Мальчик не прав; мне удалось убедить его в этом. Но действительно ребята не любят длинных нотаций. Беда многих родителей в том и состоит, что, изрекая на протя­жении длительного времени давным-давно известные исти­ны, они искренне полагают, что занимаются воспитанием лучших качеств характера. Нужно меньше говорить — нужно больше требовать. И в своих требованиях быть спра­ведливым и доброжелательным. «Только искренность по­рождает искренность», — писал Ушинский.

И даже если ваш сын действительно виноват (скрыл плохую оценку, обидел бабушку), но искренне переживает, расстраивается, — лучше не наказывайте его. Нужно пока­зать, что сочувствуете ему, понимаете, что он увлекся и не сумел сдержать себя. Это сближает сына и мать, дочь и отца, порождает взаимное доверие и уважение.

Нам просто необходимо почаще вспоминать, какими мы сами были в детстве, как часто оступались по неопытности и как больно переживали, когда с нами поступали зло и грубо. А за зло ребенок платит злом, иногда чудовищным, нелепым, бессмысленным: уйти из дому и двое суток жить на чердаке соседнего дома, без всякой причины обидеть соседку-девочку, ударом ноги выбросить кошку за дверь...

Конечно, выбрать всегда верную линию воздействия на ребенка — дело трудное. Это всякий раз творческая зада­ча родителя, который больше других знает своего ребенка, но просто очень важно в жизни, в постоянных делах, в об­щении с родными и знакомыми и особенно с детьми быть человечными, чуткими.

Резкость, грубое отношение никогда не вызывает у ре­бенка желания поступать хорошо. Наоборот, дети становят­ся хуже, стараясь все делать исподтишка, чтобы не попа­даться. А иногда им просто не хочется возвращаться домой. Таким образом, родители, совершенно не желая этого, ли­шают маленького человека самого дорогого чувства — люб­ви к отчему дому.

Учился у нас в восьмом классе мальчик. Отец его жи­вет в Горьком — у него другая семья. Всю зиму Володя говорил ребятам, что летом он уедет к отцу и, может быть, там поступит в техникум.

Уехал, но вскоре возвратился и три дня лежал, не раздеваясь, на диване, равнодушный ко всему. Не знаю, кому было не по душе его появление: новой жене или ее матери, но мальчику сказали, что отец уехал в команди­ровку и долго не будет дома, хотя в письмах он с отцом договорился о дне приезда.

С той поры не стало с Володей сладу: он ожесточился и очерствел, возненавидел всех взрослых; безудержная энер­гия, которой награждает природа подростка в эти годы, была направлена на неблаговидные поступки.

Сын жаждал самостоятельности, свойственной его воз­расту, хотел выглядеть взрослым в поступках и был уве­рен, что отец поможет ему в этом. А он жестоко подвел сына, надолго оставив его в полном смятении чувств и мыслей...

Воспитание доброты, чуткости в детях нужно начинать с уважения к ним, к тому, что им дорого. Неуважительным отношением к ребенку и к тому, что дорого ему, мы при­учаем его так же неуважительно относиться к нам, рав­нодушно и бездушно относиться к другим людям, с такой же легкостью разрушать их радость и мечту. Иными сло­вами — воспитываем черствость и бездушие. А черствость и бездушие граничат с жестокостью — спутником всяких пороков.

Доброта, чуткость, милосердие — свойство сильных ду­хом, мужественных людей. Если человеку с детства не вну­шили" уважительного отношения к бабушке, к учителю и вообще к взрослым, он вырастет угрюмым эгоистом. Если человеку с детства не внушили милосердного чувства к животным, он вырастет жестоким мучителем. Привычку к бессердечному обращению с животными можно справед­ливо ставить в связь с бессердечным отношением к людям.

Необходимо так воспитывать детей, чтобы они смотре­ли на весь мир добрыми, проникновенными глазами, умели беречь жизнь во всех ее проявлениях: в добром слове, в ле­пестке полевой ромашки, в ласке четвероногого. Только то­гда они, возмужав и прозрев умом и сердцем, станут на­стоящими людьми, украсят собой наше общество.

3. М. Анохина, завуч школы